Игорь Растеряев: «Не хочу быть правдорубом»

Казалось бы, кого заинтересуют композиции о комбайнерах, казачестве, ромашках и русских дорогах? По мнению Игоря, мужчин лет 25-45. Ан нет. 8 апреля в пабе «Сто ручьев» были и девушки, и школьники, и студенты. Полный зал. Свободных мест не наблюдалось ни в VIP-секторе, ни на ступеньках, ни на танцполе. Люди стояли плечо к плечу, пели в унисон, а иногда, не смотря на тесноту, умудрялись выделывать коленца. Питерский актер с волгоградскими корнями и старинный инструмент в его умелых руках не оставили воронежцев равнодушными…

3 концерта в месяц – это максимум
– Игорь, сколько у вас гармошек?
– Всего или тех, с которыми я езжу на концерты? Вообще штук 8. С собой я беру две. Одну несу сам, вторую папа. Он, как правило, путешествует вместе со мной, так как вдвоем веселее и легче. Также у меня есть сувенирные гармошечки. Три из них мне подарили в Туле, где их и делают.
– Творчество для вас – источник заработка или способ самовыражения?
– Если бы я постоянно выступал на корпоративах и получал огромные деньги, ушел бы из театра еще год назад. Но пока у меня максимум 3 концерта в месяц. В апреле, к примеру, позавчера был Белгород, сегодня Воронеж, а 17 числа – Польша. Притом выбор городов зачастую зависит от инициативы людей на местах.

От тем, которых не знаю, пытаюсь уклоняться
– Если придется выбирать между театром и музыкой, от чего вы откажитесь?
– Надеюсь, обойдется без жертв. Спектакли и гастроли не пересекаются. К тому же я не ощущаю себя певцом. Даже у нас в театре (Санкт-Петербургский музыкально-драматический театр «Буфф») вокалисты – это отдельная история.
– У вас были эпизодические роли в «Тайнах следствия», «Принцессе и нищем», «Агенте особого назначения». Часто ли приглашают в кино?
– Я не особо засветился. Любой человек моего возраста, который занимается актерством, снимается больше меня. Я принимаю далеко не все приглашения. От тем, которых не знаю, стараюсь уклоняться, чтобы это не превращалось в популизм. Зачастую зовут в художественно-документальные фильмы и в историко-публицистические передачи, где я должен выразить определенное мнение. А мне не хочется превращаться в народного правдоруба, мол, сейчас я вам открою глаза, как все было на самом деле, а вы, ребятки, слушайте, а чтобы лучше дошло, еще и спою на гармошке. Последняя программа, в которой я снимался – о финской войне на НТВ. Я туда пошел, потому что мне это близко. Мой прадед, будучи финном, воевал на стороне советских войск.

Вдохновение идет от гармошки
– Ваши видеоролики весьма своеобразны, язык не поворачивается назвать их клипами…
– Ну да. По сути, у нас нет клипов. В видео на песню «Комбайнеры», к примеру, фигурируют раковские пацаны – нормальные, естественные лица, без всяких художественных символов. Никто не знал, как делать клип о комбайнерах. По крайней мере, я точно не имел об этом никакого представления. Мы просто показали то, что есть на самом деле. Людей, которые работают, улыбаются, открыто смотрят в камеру. На мой взгляд, получилось хорошо, честно. Ролик на «Весну» придумали вместе с Лехой Ляховым. Сняли по старой традиции на телефон. Вышли на гору, где протекает ручей. Я встал в лужу, посередине этого ручья. Спели. После этого создали сняли второй вариант, но тоже одним кадром, где дядя Вова с Василием подходят на третьем куплете. Потом наснимали всяких интересных ручьев и котов, из которых наклепали ролик «Весна». В итоге он получился лучше, чем видео с мобильного. Мы не держимся ортодоксально за то, что телефон – это наша фишка, и мы с нее никуда не слезем.
– Откуда у жителя Санкт-Петербурга такой интерес к сельской глубинке, русским ухабам и комбайнерам?
– Все мои родственники из Михайловского района Волгоградской области. У меня там свой дом, где, кстати, сняты «Комбайнеры». Вдохновение на самом деле идет от гармошки. Именно она, как патриотический инструмент, диктует подобную тему. Если бы я играл на органе, было бы что-то другое. К тому же у меня жизнь складывалась так, что кроме Питера и Волгоградской области я ничего не видел. По большому счету. Голова была мало забита ненужной информацией. Возможно этот информационный вакуум, который в ней царил, помогал мне воспринимать все, что я видел вокруг. Это закидывалось туда, обдумывалось, а потом получилась вот такая история.

Для ротации на радио нужен альбом
– Песни можно выложить в Интернет, клип снять на телефон… Но вы все-таки выпустили диск. Может, не стоило напрягаться?
– Альбом необходим. Хотя бы потому, что если запускать песню на радиостанцию нужно качественное звучание. С телефона не очень охотно берут. Могут раз-два поставить, но для ротации песня должна звучать более-менее хорошо. На сегодняшний день это наше самое слабое место – записи. Тот альбом, который вышел, уже закончился, то есть в Воронеж мы приехали уже без рыжих дисков. За год 5 тысяч экземпляров разошлись. Где-то половину мы раздали – поисковикам, в Раковке. Что-то продали на концертах. Теперь надо делать новую пластинку, добавлять туда песни, чтобы она была шире, больше и лучше.
– Интересуетесь ли вы политикой?
– Я не ходил на выборы ни в декабре, ни в марте. Максимально стараюсь в эти вещи не лезть. Поэтому толкнуть какую-то свою идею на данную тему вряд ли смогу. Хотя у нас многие любят политику и часто рассказывают о том, как надо жить.
– В одном из интервью вы говорили, что 8 лет не употребляете спиртные напитки…
– Уже 10. С ноября 2002 года. Я понял, что пора завязывать, иначе будет совсем плохо.
– Со здоровьем?
– С жизнью. Появились предпосылки вообще не выпивать.

Фразы накидываются под настроение
– Вы планировали написать книгу. Удалось?
– Вся эта гармошечная история не дает заниматься этим вплотную. Надеюсь, что когда-нибудь закончу ее писать. Книга будет о том же, что и песни. С формой и жанром я пока не определился, но иллюстрации уже нарисованы. Когда я за нее садился, то не знал, что получится. Также как и с песнями. Когда сочиняешь, нельзя сказать, что будет на итоге, иначе это история от головы. Например, когда я садился писать песню «Весна» была только мелодия, придуманная на хуторе Глинище и мгновенно сыгранная на гармошке от начала и до конца. Это тот редкий случай, когда берешь инструмент и сразу же исполняешь новую мелодию. Без слов. Была строчка «пшеничная метель…» и еще одна в самом финале, которая не вошла в композицию. Они диктовали настроение и ощущение того, что должно быть. Фразы накидываются под настроение, приходят аллегории…
– На корпоративы вас приглашают?
– А как же! Но я, как правило, отказываюсь. У меня песни некорпоративные. Про кладбище, про мертвых солдат, убитых в Чечне, про алкоголизм в русских деревнях. Мне бы не хотелось, чтобы под них плясали. Когда приходишь на корпоратив, люди веселятся и начинают танцевать. А это неправильно. Хотя я всю жизнь выступал на корпоративах как артист оригинального жанра в «Буфе». Играл на ложках, на пиле, на фляге, как эстрадник. Это моя профессия. Я и свадьбы вел и корпоративы. А песни – нет. Это другое.

Алогизмы поведения
– Считается, что в России две беды – дураки и дороги. Вы с этим согласны?
– Не знаю. Фраза «дураки и дороги», на мой взгляд, немножко шире. Если говорить о дураках, то тут имеется в виду некий алогизм поведения. Типа как мы с Лехой Ляховым простудились летом, а нам надо было лазить в речку переметы ставить на сома. Мы взяли с собой прорезиненные комбинезоны. Одели их сразу в доме, в них же шли по лесу, добрались до речки, сняли, лазили целый час в воде, вышли, надели и в резиновых комбинезонах пошли по лесу обратно. Это что-то из этой серии. Логически я не могу даже сейчас сказать, почему так получилось. Может мы так запарились к речке, что нам хотелось искупаться. Может еще почему-то. Некий алогизм. Или как в Питере я видел один раз чувак полез в 4 часа утра, зимой, в школу, выламывать ящик с землей, где фиалки растут. Он взбирался на фундамент с таким видом, что ему это жизненно необходимо. Я наблюдал за этим минут 15. При этом он отдал столько сил, стараний, изобретательности, чтобы добраться дотуда и упереть этот ящик. Абсолютный бред! Мне кажется, в этой фразе имелось в виду и это. А про дороги…Мы редко ездим на автомобилях, гастролируем в основном на поездах и самолетах. В гостиницу доставили, вышел, прогулялся пешком. Я не автомобилист, но на трассе Волгоград-Москва от Раковки до Михайловки дорога хреновая. У меня была мысль поехать в Раковку в этом году на своем «хендовозе» (Hyundai Getz), но потом я понял, что его легче разбить кувалдой прямо в Питере.
– Что вы вкладываете в определение «хороший концерт»?
– Это когда слышно гармошку. Инструмент со штекером еще пока только делается в Туле. Помимо этого важны временные рамки. Я как-то в Питере увлекся и затянул концерт до двух с половиной часов. Это невозможно. Нельзя так делать. Нормальная продолжительность, чтобы было самое то, – час двадцать-час тридцать. Перетянуть также плохо, как недотянуть. Ну и общение с залом. В Белгороде, например, у меня перестала работать гитара, все пошло не по плану, а люди говорят: «Все нормально. Попей чаю, отдохни чуть-чуть». Был нормальный диалог. Главное, чтобы не было заштамповки.

Юра Хой – мой кумир
– Назовите своего любимого писателя…
– Бунин.
– Почему?
– Он из Воронежа. И я его очень уважаю. Правда. Особенно его рассказы «Красные лапти», «Канун», где он ехал на поезде, а напротив сидел господин, который призирал его, что он беден. Заканчивается хорошо: «Шла, однако, уж осень шестнадцатого года…» Недолго богатею оставалось. Довлатов, конечно же. Виктор Петрович Астафьев. Шукшин.
– А из музыкантов кто вам нравится?
– Юрий Юлианович Шевчук, Виктор Робертович Цой.
– Юрий Хой?
– Это вообще мой кумир. У раковского магазина мы всегда пели его песню «Ночь под рождеством». И про комбайнеров у него тоже, кстати, есть: «Мой папаша на комбайне по две нормы делал в день…»
– Мнение какого человека для вас наиболее ценно?
– Папы. Мамы. Моих друзей. Сестры. Близких, собственно говоря. Они никогда не скажут «Молодец!», если это не так. Особенно мама. На них проверять песни лучше всего, что я постоянно и делаю.
– Они творческие люди?
– Отец – художник, мама – дизайнер. Закончили Мухинское художественное училище в Питере. Отец перебрался туда из Волгоградской области еще в 1971 году. Сестра и ее муж тоже учатся в Мухе. А вот меня даже в школу с художественным уклоном не взяли. Я рисую. Как-то по-своему. Но за натюрморт (какой-нибудь чайник) даже не возьмусь.