Андрей Макаревич: «Музыку убили фаны, которые любят халяву»

– Андрей Вадимович, в связи с чем вам предложили войти в Совет директоров Первого канала?
– Видимо надеются, что я принесу им какую-то пользу. Телевиденье у нас очень разное. Есть программы, которые мне совершенно неинтересны, есть те, которые я бы посмотрел. Но последних с каждым годом становится все меньше. Может быть, благодаря моему присутствию ситуация изменится.
– Раньше вы не любили смотреть телевизор…
– Неужели вы думаете, что каждый зубной врач любит ковыряться в чужом рту?
– Какие преобразования вы намерены провести?
– Я хочу, чтобы было меньше чернухи, чтобы изменился приоритет ценностей в новостях. Не понимаю, зачем нужно нагнетать на людей депрессивное состояние? Мы и так не так сладко живем. Почему-то вначале у нас рассказывают, как женщина с ребенком спрыгнула с 9 этажа, а потом о переговорах Медведева с Обамой. Мне кажется, при всем трагизме случившегося, каждый день кто-то где-то выкидывается, сумасшедших много. Этот инцидент не важнее, чем встреча президентов двух великих держав.
– Сейчас готовится к выходу пластинка ваших песен на иврите. Как возникла подобная идея?
– Мне ее предложил Миша Голдовский – мой старый товарищ, который живет в Израиле. Было приятно, потому что в свое время он проделал такую же работу с Высоцким. Песни создаются для того, чтобы их пели. По-моему получилось здорово. Я не могу оценить перевод, так как не знаю иврита. Но люди, которые разбираются в языке, говорят, что он блестящий. Думаю, диск мы будем выпускать в Израиле. Здесь он вряд ли кого-нибудь заинтересует.
– В одном из интервью вы сказали, что за последние несколько лет люди озверели. Как, на ваш взгляд, можно помочь обществу?
– Должно быть больше позитива – раз. Больше уважения к гражданам страны со стороны правительства – два. Если к русскому человеку относятся с пиететом, он многое может стерпеть. В противном случае – сильно обидится. Неспроста в народе так популярен вопрос: «А ты меня уважаешь?»
– Осуждаете ли вы поклонников, которые бесплатно скачивают ваши альбомы из интернета?
– То, что мы не зарабатываем на продажах – это ладно. Меня больше волнуют не деньги, а отсутствие песен. Их не будет. Фаны, которые любят халяву, убили музыку.
– Раньше вы выпускали водку «Смак». Сейчас с этим бизнесом покончено?
– Нет. Она продается в Сибири, Омске, Новосибирске, в Карельском округе, в Москве. Это водка, которая сделана при моем участии. Но мы живем в то время, когда те, кто реализует товар, гораздо главнее тех, кто его производит. И это плохо. Потому что мало сделать хороший продукт, надо еще уговорить торговцев им заинтересоваться. А здесь нужны большие деньги. Продавцы в массе своей немножко зажрались.
– Неужели даже вам приходится их уговаривать?
– Мне неудобно. Я вообще никогда никого ни о чем не просил. Ежегодно проходят выставки, на которых наша водка завоевывает призовые места и медали. И не потому, что я там участвую. Все происходит под псевдонимами и абсолютно инкогнито. Именно на таких мероприятиях мы знакомимся с представителями торговых сетей, начинаем дружить, сотрудничать.
– Книга «Вкусное кино» появилась как ностальгия по позитивным советским фильмам?
– Это просто любопытное исследование второго плана. Мне всегда было интересно наблюдать за деталями и всякими мелочами. И ужасно не нравилось, что, когда снимается продолжение вчерашнего кадра, сумочка которая стояла на стуле, сейчас находится в другом месте. Ерунда какая-то получается! На мой взгляд, за этим должен следить специальный человек. Когда в кадре есть какая-то готовка пищи, она должна быть достоверной. Я до сих пор не понимаю, почему в американском фильме, если артист играет на пианино, он нажимает те клавиши, которые звучат. А у нас даже на гитаре в лучшем случае бренчат с грехом пополам. Мне было интересно, в каких картинах это сделано добросовестно, а в каких кое-как. Никакой ностальгии там нет, упаси Господь. У меня нет ни малейшей ностальгии по советским временам. Нет и не будет.
– Перед тем как выпустить очередное произведение, даете ли вы почитать его своим близким?
– Конечно. Ведь когда человек что-то создал, его нужно хвалить. Хотя даже если им не понравится, я переписывать не буду.
–Почему вы не хотите, чтобы ваши книги экранизировали?
– Я не верю, что это будет хорошо. И к счастью, таких предложений мне пока никто не делал.
– Андрей Вадимович, сейчас на пике популярности шансон, а старый добрый рок уходит в прошлое. Не обидно?
– Честно говоря, я так и не выяснил для себя, что такое русский рок. Это когда в кожаной куртке с заклепками выступают? Вряд ли. Со вкусом у нашего народа всегда была беда. Со времен революции и, да после нее. Я, к примеру, не считаю, что «Король и шут» лучше, чем Стас Михайлов.
– Ваша песня про Холуево, вызвала огромный общественный резонанс. Почему о ней вспомнили только сейчас?
– Потому что люди стали зомбируемы. Как происходят волнения на биржах? Процесс мировых взаимоотношений регулируют журналисты. Пишется статья о том, что «похоже евро упадет». Начинается паника, валюту скупают, а потом продают. Курс действительно падает. Так и здесь. Песня 7 месяцев лежала в сети. А тут спохватились, выборы на носу. Открытие сделали в силу своей необразованности и нежелания лезть в архивы.
– Как вы относитесь к тому, что Путин вновь баллотируется в президенты?
– То, что баллотируется – это нормально. А к тому, что нам уже сказали, что он будет президентом – отрицательно. Нас лишили выбора, хотя у нас в стране выбора-то особенно никогда и не было. Всегда сами брали власть и сидели до упора. Но сейчас нас лишают даже иллюзии выбора. А это некрасиво.