«В июле 2014 года стало очевидно, что расследование смерти Александра Литвиненко окончательно перешло из уголовно-правовой в политическую плоскость. При объявлении об отложении коронерского следствия до завершения так называемого публичного расследования, которое на самом же деле, как все убедились, публичным никогда и не было, судья заявил, что закрытые заседания теперь позволят ему «как можно лучше изучить вопрос ответственности России» по материалам, представленным британскими спецслужбами. Таким образом, виновный был назначен изначально, и под это лишь нужно было просто подогнать некие так называемые засекреченные «факты», – объясняют в СКР. – То есть абсурдность заключается в самом понятии публичного расследования с закрытыми для общественности фактами, которыми можно манипулировать как угодно.
И еще до начала процесса судья проинформировал, что с учетом секретности доказательств часть его решения также будет секретной, но он предпримет все усилия, чтобы сделать достоянием общественности свое решение относительно вины Российской Федерации с указанием максимально возможного количества причин, по которым принято такое решение. Хотелось бы добавить, что в любом уголовном процессе вина устанавливается комплексом доказательств, а когда одни улики учитываются, а другие намеренно исключаются и когда в публичное пространство вбрасываются только выгодные для какой-то стороны факты, а другие умалчиваются, это и называется манипулированием и подтасовкой доказательств для решения главной задачи – подгонки под заранее готовый ответ.
В сложившейся ситуации и учитывая то, что этот псевдопроцесс изначально был лишен состязательности, было принято единственно верное, на наш взгляд, решение о нецелесообразности участия Следственного комитета России в политически ангажированном процессе так называемого публичного расследования, где итоговое решение принимается на основе неких засекреченных материалов, недоступных не только представителям СК России, но и всей общественности»
