– Михаил, ваш коллектив – частый гость нашего города. Успели ли вы прогуляться по столице Черноземья?
– К сожалению, времени на прогулку не нашлось. Видел Воронеж из окна машины. Мне понравилось, как выглядит город. Гастролируя по стране, можешь судить о динамике роста. Далеко не каждый населенный пункт развивается также стремительно. Таких мало. Новосибирск, Владивосток, Воронеж… За этим очень интересно наблюдать. Последний раз мы были у вас в феврале 2013 года. Следующий визит планируем на осень 2015-го. Ориентировочно в ноябре привезем новую программу и может быть отпразднуем здесь 25-летие. При поддержке государства и областных властей хотим сделать большой бесплатный концерт на площади Ленина. Сейчас ведем переговоры на эту тему. Это идеальный ритм – встречаться с публикой раз в год или раз в полтора года. Каждое выступление несет определенного рода настроение, особенное состояние души. Люди нуждаются в подобном культурно-развлекательном шоу.
– Вы исполняете песни на разных языках. Берете специальные уроки, чтобы произношение было более-менее сносным?
– Конечно. Если это французская или испанская песня – обязательно занимаемся с педагогом. Артист должен понимать, о чем поет. Сейчас принято исполнять произведения на языке оригинала. Даже в Америке оперу «Евгений Онегин» поют на русском. Нанятые аргентинские, испанские и французские певцы коверкают слова, но все равно пытаются что-то изобразить. И публика прощает им корявое произношение... К нам педагог приходит на репетиции, объясняет значение слов, учит как правильно говорить… Конечно, все мы знаем английский, так как это язык международных переговоров. Можем произнести несколько слов по-итальянски или по-французски. Я, к примеру, в школе учил немецкий, понимаю, о чем люди в Германии говорят. Когда попадаешь в ту или иную среду, сразу все вспоминаешь. Вчера мы были в Болгарии – пели на болгарском. Два часа на репетиции разбирали песню, переводили, сами, без педагога. А потом пригласили болгарку, она, к слову, бывшая журналистка. Спели ей. И она сказала: «У вас офигенное болгарское произношение!». А еще у нас чистая украинская мова – есть носитель языка – Кузнецов. Просто у музыкантов так уши настроены – мы четко улавливаем особенности языка.
– Недавно в Чикаго, где выступала группа «Сопрано» (еще один успешный проект Михаила Турецкого), вашему барабанщику стало плохо, пришлось даже прибегнуть к помощи медиков. Часто случаются внештатные ситуации?
– Все мы живые люди. Он упал в обморок, вызвали скорую помощь, заплатили несколько тысяч долларов. У нас не было нужной страховки. В наличии имелась только какая-то туристическая или артистическая. В итоге помогала целая бригада врачей, которая еще и накрутила не слабо. В смысле, предоставила больше сервиса, чем было нужно. В общем, барабанщик свалился, потом пришел в себя и на следующем концерте уже работал. Как говорится, артисту любая реклама хороша. Кроме некролога, конечно же. У нас и не такое еще бывало! Вот выйду на пенсии и начну продавать все эти истории на старости лет.
– Вы мечтали создать детский хор, есть подвижки в этом направлении?
–Мечтать не вредно. Но, к сожалению, не мы решаем, дать человеку ресурс или нет. Я не могу заниматься с детьми на пустом месте, в чистом поле. Нет помещения. В этом главная загвоздка. Еще при Лужкове нам выделили аварийный особняк, в котором нужно провести ремонт. Но никто никакие работы так и не начал. Круг замкнулся. Теперь ждем чего-то другого. Для своих коллективов мы арендуем помещение, но детская школа там не поместится. Вот я и думаю, может в политики пойти, чтобы дело сдвинулось с мертвой точки?
